А.X. Бенкендорф

       Итак, первый из еретиков это Артемий. Старец, который убеждал царя, чтобы тот начал «села отнимати у монастырей». Артемий говорил, что человек должен быть разумным, всю жизнь учиться, понимать, что не все «писания» истинны. Если люди не понимают «разум божественных писаний», то возникает ересь — ложные писания воспри­нимают за истинные. «Писаниа много, но не вся божест­венна суть» — таков его рационалистический, критиче­ский подход к святоотеческим сочинениям, преданиям. Он же в духе идей Федора Карпова призывал властителя к «правде и кротости». Эти его мысли развивали позднее, но с других позиций, Иван Пересветов (за «правду», про­тив царской «кротости») и Андрей Курбский (царская власть должна быть «милостивой»).

Матвей Семенович Башкин происходил из небогатых дворян — мелкопомест­ных детей боярских Переяславского уезда. Зачисленный в «избранную тысячу», он мог в дальнейшем сде­лать блестящую карьеру на военном или гражданском поприще. Но он пошел другим путем: собрав вокруг себя группу единомышленников, он проповедует заповеди любви к ближнему, бессребреничества. Поставив вопрос об отмене холопства, кабальной зависимости, пе­решел к делу — «изодрал» кабальные документы на зави­симых от него людей.

Башкин продолжал традиции вольнодумцев прежних времен — отрицает как идолов иконы с изображениями Иисуса Христа, богоматери и святых. Христа он считает простым человеком, не признает троичность божества. Сочиняет молитву «к единому началу, Бога отца единого написал, а сына и святого духа отставил». Церковь, в его представлении,— не здание, строение, а «собрание вер­ных».

Не признает Башкин и церковного покаяния, вместо не­го — лучше верующему отказаться от дурных дел. То же самое — и в отношении постановлений вселенских собо­ров: они, по его суждению, свидетельствуют о политиче­ских притязаниях церкви.

По доносу духовника Башкина арестовали. Обвинили в «люторских ересех» и допрашивали с применением пы­ток. Предали анафеме — церковному проклятию, сослали в Иосифо-Волоколамский монастырь. Ему вменили сле­дующие преступления: Башкин и другие еретики «хулили» Иисуса Христа, которого «неравна его Отцу поведуют»; причастие считают простым хлебом и вином; отрицают не­обходимость церкви («верных собор есть токмо церкви»), иконопочитания (иконы «идолы окоянии наричют»), покаяния («как престанет грех творити, аще у священника и покается, то несть ему греха»), священного писания и святоотеческой литературы («вся Божественая писание баснословие наричют»); извращенно толкуют Евангелие  и Апостол.

Феодосий Косой, ученик Артемия. Он выступил против господствующей церкви и социального неравенства. Происходивший из холопов, т. е. самых обез­доленных низов общества, Феодосий бежал из Москвы, от своего владельца, на Белоозеро.

Феодосий и его товарищи, ставшие учениками «мудра учителя», постриглись в разных монастырях, «убояша же ся,— добавляет в связи с этим Зиновий Отенский,— мук от господий своих»: владельцы могли сыскать и наказать их, пострижение помогло избежать этого. Новообращен­ные попали к Артемию в Порфирьеву пустынь.

Вскоре о «ереси» Феодосия Косого заго­ворили в придворных верхах. Она получила распростра­нение в простом народе, который испытывал в те годы тяжелые лишения. Страну постиг силь­нейших голод. Возросли налоги и повинности феодалам. Досаждали «неправедные суды». Зиновий пишет о нищете, частых гладах, жестокосердии «имущих», которые «принуди же на подвластных истязовати множайшая дани паче первых» (т. е. больше прежних даней — налогов, побо­ров— налагали на своих подданных).

Учение Феодосия Косого отражало недовольство со­циальных низов, городской и сельской бедноты тяготами жизни. Недаром Зиновий Отенский именовал его «рабьим учением». Косой, по его представлению, хотел «нищете своей изобрести поможение», и потому якобы многие ве­рят ему, как своему собрату. «Люди простыа нравом» прельщались проповедями еретиков, т. к. они прямо и рез­ко обличали церковь с ее догмами.

Феодосий Косой и его сторонники отрицали троич­ность бога: «Един есть бог... и един бог сотвори небо и землю», «несть писано в законе троицы, разве единого бога». В Иисусе Христе они видели простого человека, а не бога, воплотившегося в нем. В своих проповедях Феодо­сий Косой, учивший словом и не писавший на бумаге, строит цепь рассуждений с позиций здравого смысла:

Бог создал все сущее словом, потому и человека он мог обновить словом же, а не воплощением в сына божия.

Зачем бог захотел воплотиться в человека?

Разве может бог родиться от земной женщины, как обычный смертный?

Чтобы помочь человеку, бог мог послать другого че­ловека.

Создатели хра­мов и икон — человекослужители, идолослужители. Иконы — не сам бог, и поклоняться им не следует.

Поклонение кресту — тоже идолопоклонство; бог ведь ненавидит крест, на котором убит его сын; поклонение дереву, из которого сделан крест, не есть вера в бога, а противоречит ей.

Соблюдение поста, по Феодосию,— проявление внеш­него благочестия; важнее — быть милосердным.

Косой столь же решительно не признавал бессмертия и загробной жизни, «чудес» святых и их мощей; поклоне­ние им — идолослужение, обожествление мертвых. Те, кто это делает, «отводят люди от Бога к мертвецем»; «живии,— ссылается он на пророка,— от мертвых помощи взыскують».

Смелый вольнодумец и обличитель, Косой лишал цер­ковь и ее служителей святого ореола, возможности воз­действовать на верующих. Иерархов и простых священ­ников считал ложными учителями — учат по человеческо­му преданию, а не по священному писанию; они — стяжа­тели, ведущие праздную жизнь: «Епископи и попы — ложнии учители, идольстии жерцы и маньяки. Посему ложнии учители епископи и попы, поне же учат — книг в руку не держать... Живут попы и епископи не по Еуангелию, ложнии учителье, имениа збирают и ядят, и пиють много».

Косой называет священников фарисеями, лицемерами. Они «повелевают себе послушати и земских властей боятися, и дани даяти им». Духовные и светские властители, тем самым, одинаково берут дани с народа. Епископы мучат и преследуют «нас», отвергают евангельскую заповедь любви к ближнему; «именующе еретики, нас мучат... гонят  нас за истину». Поэтому не следует повиноваться епископам — гонителям истины: «Пене же мы истину знаем паче всех, и того ради нас гонят».

По сути дела Феодосий Косой отрицает церковную иерархию, монашество, церковно-монастырское землевла­дение. Монашество — это тоже человеческое предание. Евангелие и Апостол его не упоминают. Вслед за Мак­симом Греком, Вассианом Патрикеевым, ссылаясь на их доводы, он, по словам Зиновия Отенского, «учаху же... преже хулити монастыри, оклеветающе их, яко села имяху». Более того, монастыри-землевладельцы нарушают за­поведь господню: «Монастыри заповеди преступающе нестяжания, имеют села».

Итоговая мысль вольнодумца в его критике духовных и земских властителей носит весьма радикальный ха­рактер: «Не подобаеть же в христианох властем быть». Он призывает не повиноваться властям, не вносить пода­ти («дани»); «не подобает же повиноватися властем и попом».

          Потому «не по­добает покланятися не токмо умершим но ниже живым». Подобная позиция вольнодумцев делала их, в глазах ортодоксов Зиновия Отонского и иных, не только церковными, но и земскими, го­сударственными преступниками: «Вы же не точию еретикы, но и законопрестунницы...; тем же но градскому и царьскому суду с разбойники и с изменникы... равного ними быти должни есте».

     «Не подобаеть... воевати» еще одна смелая мысль Феодосия Косого, тоже отражавшая интересы простого народа, страдавшего от войн, усобиц бояр и князей, военных поборов и мобилизаций, разорений и гибели горожан и крестьян.

         Все люди равны перед богом: «Иже суть в всех языкох, яко вси людие едино суть у Бога,- и татарове, и немцы, и прочии языцы...». Исключи­тельность православной веры, проповедуемую официальной церковью, Косой и другие еретики не признавали.

        Следующий "еретик” с точки зрения церковной иерархии это Подшивалов.

      «Считая себя вдохновенным свыше, писал Бенкендорф, подследственный говорят смело и без малейшей застенчивости о своем плане», Подшивалов «после некоторых убеждений вручил мне несколько тетрадей, написанных его рукою и заключающих в себе его тайну… Подшивалов отвергает Христа Спасителя, предлагает у ничтожение веры христианской, расстраивает все связи гражданские и проповедует свободу состояний. Весьма ес­тественно, что все им излагаемое перепутано разглагольствованием, свойственным необразованному человеку, который от многого чтения помешался...»